Мокрый туман развеялся только к трём пополудни, и я засобирался в город - надо сдать заказчикам вчерашнюю съёмку. Когда готовил файлы - улыбался: всё получилось как они говорят - «Есть!» Но накануне, фотографируя, не был я так весел…
...Стоя на газетке, подстеленной на сиденье мягкого стула, я то сдвигал очки на затылок, то суетливо возвращал их обратно.
Ежесекундно и обязательно надо было произносить слова - это что бы привлечь к себе внимание тридцати трёх невозмутимых силовиков и двух женщин-безопасниц, стоящих в центре группы и спокойно смотревших в мою сторону. Было тихо - каменная стена позади товарищей вбирала мои слова, холодком подчеркивала невозмутимое молчание фотографируемых.
Стальные взгляды позирующих особенно отчётливо ощущались, когда я в волнении сдвигал очки и смотрел на группу в видоискатель. Поймав единение, я поскорее нажимал на кнопку спуска затвора, и после щелчка явно ощущал, что наоборот-мишенью был я сам - фотограф, балансирующий на стуле спиною к припаркованным вдоль улицы мерседесам, на фоне городской зелени и низкого неба... Добра не чувствовалось...
Ладно, то - работа. Получил заказ сфотографировать группу ответственных товарищей – надо делать, исполнять просьбу людей, приближенных к серьёзным финансам.
Когда я подошёл ко времени - они уже стояли с почти докуренными сигаретами. Съехались эти люди со всего Северо-Запада, совместные вопросы решать и совместным опытом делятся, а групповое фото во время таких мероприятий обязательно, на память и вообще... Для того и фотографа вызвали, меня, то есть.
...Вкруг - люди опытные, их выправка спасает от складок многочасовых заседаний, но усталость с лиц, замороженность, как мне с глаз прикажите гнать?! Вот, мазнёшь по строю рассеянным взглядом - что видно?! – Стальные нервы, серые лица. А день и так пасмурный и цветы мокрые... Однако ж, я не позволяю себе никогда работать по сценарию: «Дорогие мои, что напозировали – то и вышло! Любезные, вовремя улыбаться надо, теперь - так сойдёт».
Да... Завязывая контакт, сегодня я вошёл в сектор обстрела, величая фотографировавшихся по-разному: друзья, товарищи, господа - все дружны в строю. А для кадра не важно, что вы говорите фотографируемым, главное - воля и уверенность в правоте.
- Господа, не теснитесь! – Товарищи, встаньте просторнее! – Вы, вы! - И вы, ивы, ивы...
Времени на сказку о лисе и сыре нет, как обычно. Нужна простая коллективная улыбка и открытые глаза - но сразу и у всех - нескольких десятках жизнью сведённых вместе людей… Повторюсь – одновременно и с ясным взором. А ежели - увы... Что делать?!
...Срочно примерил балаганную накидку - натягиваю улыбку а-ля мессионер-мормон из штатов, при том восклицаю: "Ну что, ДРУЗЬЯ, так и будем грустить?! Или, может, вы девяносто второй вспомните?!" О, просияли! Есть!!!
Почему-то сработало....
...Как-то был случай....
Году этак в 2000-м, Майстермана, Семёна Ароновича, полвека обслуживающего фотохронику ИТАР-ТАСС с территории Карелии и Мурманской области, однажды днем в Петрозаводске не случилось, и люди Председателя правительства (ныне эта должность переименована в Главу Карелии), попросили зайти меня в это самое Правительство к восьми утра. Требовались снимки «хроникальные», для «циркулярной» рассылки по газетам. Звонок был за полчаса до срока - я успел.
Запуская за дубовую дверь, секретарь строго шепнул мне, что на всё про всё даётся три минуты - на «поздороваться», на «сценку поставить, как мы говорим за жизнь» и про жизнь поговорить. В кабинете - сам хозяин - Председатель, его гость - москвич Сергей Ястржембский тогда государственный чин, и ещё один человек, тогда - исполнитель типа политик, а ныне и правда единоросс.
...Снимать я начал на ходу, от двери, шурша приветствие и подкрепляя его вспышкой блица: «Здравствуйте, господа!» Следующий сюжет - под гербами, разворот - с флагами на втором плане...
...Чувствую - тяжело, не клеился на раз сценка - все трое одного роста, лица уставшие, в кадре - «зажатость лиц». Ястржембский всю ночь трясся в машине из Москвы, наши «карельцы», видимо, тоже не выспались, ожидая. Тот, двухтысячный год, - многое значил…
Поняв, что не справляюсь, я позволил себе шутку-не-шутку – фразу в стиле бытового хамства. Резко опустив фотоаппарат на грудь, я ткнул прямым взглядом в Председателя и сделал к нему движение: «А ЗНАЕШЬ, Сергей Леонидович, мы ведь с ТОБОЙ даже не поздоровались толком!». Все трое расцвели в улыбке… «Щёлк, щёлк», - камера... Сработало! Наверняка попал на ту волну - «щёлк!» - Я вышел.. Секретарю подтвердил:«Хорошие кадры!»
Ещё эпизод, из прошлого века.
В 1998 году работал я фотографом в карельской ежедневке "Северный курьер", и раз довелось мне попасть на семинар Северо-Западного военного округа, проходящий в санатории "Белые ключи".
Чинам тогда показывали бумажные схемы электронного взаимодействия и связи, самые продвинутые докладчики рисовали фломастерами на новомодной, импортной, привезённой к случаю, многоразовой демонстрационной доске-экране. Фломастер с поверхности доски почти бесследно стирался Описки и ошибки вместо тряпки стирали «волшебным» брусочком-губкой и это выглядело надёжно, им же ставили белые пробелы в ключах и кодах условных секретиков...
Так же секретное слово «компьютер» докладчиками произносилось вслух и неоднократно, почти без торжественности... Припоминаю, что видел у кого-то настоящий ноутбук! Точно помню - выглядывало "это" из кейса-атташе по-пижонски пантово, супермодно - гламурно даже, что никак не вязалось с общей серьёзностью военных. Спасало одно – само слово «гламур» тогда было малоупотребительно.
Троих (четверых?) генералов и несколько полковников я попросил занять место в шеренге. Они неспешно повиновались и я щелкнул, но остался недоволен кадром и потому медлил – держал паузу и строй не распускал: "Не то…" - не хватало какой-то изюминки, жизни...
И тут судьбы послание... Ага! – Вот она - на шпильках и уверенная! Хором: "Пожалуйста! - Пожалуйте к нам, товарищ! "
...Вскинула взгляд, подошла и умело встала в строй - офицеры дружно просияли - её женское на мгновение стало близким строю вольных мужчин, по долгу службы оказавшихся в командировке... Я снял и не смог отказать себе в удовольствии бодро скомандовать: «Вольно. Разойдись!»
На прощание один из генералов спросил какое у меня звание в запасе и припечатал резюме: «Голос! Не командный! Надо! Вырабатывать!»
Ну, да... В тот раз мне, как фотографу, помогла пауза, и, волей Провидения - цокот каблучков. А на время щелчков фотоаппарата естественный ступор надёжно припечатал улыбки фотографируемых...
А голос? Голос - да, тихий.
